Новости

Всероссийский союз пациентов обратился к Президенту России Владимиру Путину с предложением упростить оформление инвалидности в период пандемии

В период пандемии пациенты начали сталкиваться со сложностями при оформлении инвалидности. В первую очередь это коснулось граждан, направляемых для первичного освидетельствования на медико-социальную экспертизу, в связи с достижением 18-летия и необходимостью присвоения группы инвалидности, а также при внесении изменений в индивидуальную программу реабилитации и абилитации инвалида.

 Сложности возникают при первичном обследовании и проведении необходимых исследований и консультаций специалистов в связи с ограничениями в оказании плановой медицинской помощи. Актуальность этой проблемы была подтверждена пациентами, представителями общественных организаций на XI Всероссийском конгрессе пациентов, который состоялся в последних числах ноября 2020 г.

 Всероссийский союз пациентов выступил с инициативой внести в действующий временный порядок организации работы медицинских организаций, утвержденный Минздравом, изменения, которые облегчат прохождение необходимых исследований для первичного освидетельствования в учреждениях бюро МСЭ. Оформление медицинского направления предлагается проводить в упрощённом, облегченном и максимально дистанционном формате и режиме одного окна в связи с высокой загрузкой медицинских учреждений. Предложение было в целом поддержано представителями Минздрава и Минтруда на пленарном заседании XI Всероссийского конгресса пациентов 26 ноября.

 Всего с 9 апреля по 19 ноября 2020 года (периода действия временного порядка признания лица инвалидом), более 1 млн. граждан была установлена инвалидность. Из них 515,4 тыс. гражданам инвалидность установлена в автоматическом режиме, 348,4 тыс. граждан признаны инвалидами впервые.

 «Упрощение процедуры медико-социальной экспертизы для инвалидов в период пандемии стало необходимым и своевременным решением. Осенью было принято еще одно важное решение о продлении временного порядка признания лица инвалидом. Благодаря этому кратно снизилось количество жалоб по вопросу работы системы медико-социальной экспертизы, людям оказана необходимая социальная поддержка. Мера по упрощению освидетельствования коснулась инвалидов, у кого уже была установлена группа инвалидности. Аналогичные меры теперь необходимо распространить на тех, кто проходит первичное освидетельствование, – считает сопредседатель Всероссийского союза пациентов Юрий Жулёв.

 Всероссийский союз пациентов констатирует ощутимые положительные изменения для граждан в деятельности системы медико-социальной экспертизы в последние годы. Среди наиболее значимых из них, по мнению пациентского сообщества:

  • Расширение перечня заболеваний, при которых инвалидность устанавливается бессрочно
  • Сокращение до 3 дней срока установления инвалидности паллиативным больным и больным после перенесенной операции по ампутации конечности
  • Установление инвалидности в заочной форме при тяжелых состояниях, территориальной удаленности
  • Возможность обмена документами между медицинским организациями и Бюро МСЭ без участия граждан. До этого пациентам приходилось совершать более 10 поездок между этими организациями. В планах –  завершение перехода на электронный обмен документами в 2021 году. 

Источник: Всероссийский союз пациентов

Голикова пообещала, что объемы импорта дефицитных онкопрепаратов будут увеличены

Минпромторг провел переговоры с иностранными производителями и поставщиками онкопрепаратов, дефектура по которым была отмечена в 2019 году, и договорился об увеличении объемов производства в 2021 году, сообщила на брифинге вице-премьер РФ Татьяна Голикова. Она также отметила, что нехватку препаратов удастся устранить благодаря новому регламенту по повышению цен на ЖНВЛП, находящихся в дефектуре. 

Речь идет о 26 онкопрепаратах, по которым была установлена дефектура в начале 2020 года. Производители представили свои планы по объемам производства этих лекарств на 2021 год. Минпромторг договорился об увеличении производства или импорта тех из них, по которым объем оказался недостаточным. Речь идет о производстве аспарагиназы (зарегистрирована в России у «Верофарма», «Фармэко»), даунорубицина («Верофарм», Омутнинская научная опытно-промышленная база), импорте бусульфана (Aspen, «Фармкомпания»), кладрибина (Merck, «Верофарм», «Белмедпрепараты»), митоксантрона («Верофарм», Baxter), перечислила Голикова.

С 2021 года начнется выпуск отечественного ломустина (дженерик препарата от немецкой Medac в 2020 году зарегистрировал «Нанолек») и третиноина (российский препарат пока не зарегистрирован).

Минздрав с Минпромторгом подготовили в регионы письма об имеющейся номенклатуре препаратов, например, остатки цитарабина оцениваются в 140 тысяч упаковок и могут быть оперативно закуплены больницами, указала Голикова.

Минпромторг и Минздрав уже сообщали, что готовы централизованно закупить онкопрепараты, не имеющие аналогов в РФ, для нужд конкретных клиник и НМИЦ. Таких препаратов пять – прокарбазин, третиноин, кармустин, мелфалан (в форме лиофилизата для приготовления раствора), цитарабин (в дозировках 500 мг и 1 000 мг).

По мелфалану уже решено ввезти в 2020 году 2,5 тысячи упаковок. Аналогичное решение прорабатываются также по прокарбазину, который не ввозился в Россию с 2018 года, заверила Голикова.

«Часть препаратов не ввозилась в страну и не производилась из-за их низкой цены, которая была зарегистрирована еще в 2010–2012 годах и в течение достаточно длительного времени, несмотря на изменение экономической ситуации, не пересматривалась», – признала Голикова. В октябре правительство РФ приняло постановление, позволяющее производителям повышать цену на жизненно важные препараты, если возникла их дефектура. Уже перерегистрированы, по ее словам, цены на ломустин, азатиоприн, этопозид, винкристин.

Сделать это удалось не сразу. В согласовании более высокой цены на винкристин ФАС России сначала отказала. И передумала после того, как благотворительные фонды и организации указали на последствия этого решения.

Источник: VADEMECUM
Фото: regnum.ru

«2020 год превзошел все по вредительству в онкологии». Михаил Ласков — о том, как лечить рак в пандемию

«В России онкологию лечат бесплатно. Но чтобы купить дорогой препарат, люди вынуждены продавать квартиры», — говорит врач-онколог Михаил Ласков. Он рассказал «Правмиру» о кражах онкопрепаратов, уходе фармкомпаний с российского рынка и о том, как пандемия повлияла на лечение пациентов с онкологией.

— Сейчас все обсуждают скандал с кражей онкопрепаратов. Как врачи-онкологи восприняли его?

— К большому сожалению, ничего нового в этой истории нет. Это происходит не только в Петербурге. В Москве это было недавно. И год назад это происходило. Проблема в том, что поймали только среднее звено, и у этой глобальной системы воровства онкопрепаратов есть более высокие ответственные. 

В стране медицина государственная. Онкологические препараты пациенты должны получать бесплатно. Но люди, чтобы купить препарат, который должны выдавать бесплатно, продают квартиры. Как же так получается? Потому что кому-то не выдают то, что положено, правильно?

— Но есть мнение, что врачи не виноваты…

— Неважно, кто виноват, это абсолютно технический момент, могли быть врачи виноваты. Мы не знаем, суда не было. Виноват может быть курьер, виноват может быть главврач, виноват может быть еще кто-то — это совершенно неважно. Надо понимать корневую причину. 

Корневая причина в чем? Существует большой неудовлетворенный спрос на онкопрепараты, которые люди должны получать бесплатно, исходя из Конституции, госгарантий и прочее. Это как с дефицитом в Советском Союзе — был спрос на то, чего не хватало, и поэтому были спекулянты. 

Государство декларирует, что всех лечит бесплатно, а на самом деле препаратов на всех не хватает. Значит, есть спрос. Значит, появляются вот такие темные схемы. У одних украсть — другим продать. Этих посадят, появятся другие. Потому что есть большое количество людей, которые не могут получить лекарства бесплатно. Но они хотят жить, и они будут их покупать как угодно.

Эти же ворованные препараты продаются горбольницам, в тендерах выигрывают. Потому что преступники могут продавать их дешевле. Главврач, который закупает, может и понимает, что таких цен не может быть, но, во-первых, больнице это выгодно, потому что это дешевле, во-вторых, он просто по закону не может покупать дороже, если в тендеры вышли поставщики дешевле, его сложно в этом упрекнуть и, в-третьих, он ничего не может с этим сделать. Он же не полиция.

— Насколько это масштабно, как давно существует эта проблема?

— Это происходит годами. Как только появились таргетные дорогие препараты, это началось. 

Схем много. Препараты получают по рецептам не те, кому они назначались, назначают другую дозу, а оставшееся воруют… То, что эта история годами существует, говорит не о том, что о ней не знают, а о том, что всем нормально. 

Корень зла в том, что у нас якобы есть бесплатные онкопрепараты для всех. А это совсем не так. Поэтому препараты будут воровать и продавать тем, кому их не хватает.

Зачем воровать и перепродавать, если для всех есть бесплатно? Если бы сказали: «Ребята, мы подумали, денег нет, это нормально. Таких-то лекарств не будет. Или мы будем их дотировать, но полностью не оплачивать, например, 50% мы даем, а 50% сами». Это было бы честнее. А так обещают все, а на деле этого не происходит. 

Вот в Петербурге поймали преступников, которые воровали онкопрепараты, отлично. А кто-то сказал: «Спасибо, рынок наш». Само воровство онкопрепаратов происходило и будет происходить.

Почему бесплатных онкопрепаратов не хватает

— Почему пациентам не хватает препаратов?

— Проблема, как обычно, комплексная. Финансирование недостаточное, бюрократия, препараты закупают с опозданием, чиновники не умеют работать. Импортозамещение, фармацевтические компании уходят с рынка.

— В чем причина их ухода?

— Какие-то компании ушли с рынка из-за проблем с системой маркировки лекарств. До этого многие покидали его, потому что предельные отпускные цены формируются так, что невыгодно работать. А закон о госзакупках устроен так, что закупать можно только самое дешевое, а значит, не всегда качественное.   

Справка. Компания «MedacGmbH» (Германия) вывела с российского рынка онкологические препараты «Медак», японская компания «Такеда Фармасьютикалс» прекратила поставки трех лекарств: «Амитриптилин Никомед», «Метронидазол Никомед», «Атенолол Никомед». Международная компания «Сервье» больше не продает в России противоопухолевый препарат «Мюстофоран».

Суды наши не защищают патентообладателей. В России регистрируютпрепараты, находящиеся под патентной защитой. Посмотрели на Индию, там так делают, мы тоже будем так делать. 

— Речь о принудительном лицензировании?

— Принудительное лицензирование — когда сторонняя фармкомпания начинает производить дженерик/биоаналог препарата, хотя он еще под патентной защитой — возможно. Это правило, которое существует в ВТО. 

Но когда это происходит? Если возникает форс-мажор, и правообладатель отказывается продавать жизненно необходимый препарат в другую страну по каким-то исключительным причинам. Война, например. 

А у нас это происходит не из-за форс-мажорных обстоятельств, а потому что кому-то очень хочется легко заработать. Уже несколько дел в судах. 

— С какими препаратами это уже произошло?

— Я читал материалы по препарату «Леналидомид» для лечения множественной миеломы. Наш российский суд согласился с тем, что «Натива» может его производить, несмотря на то, что патент на этот препарат у американской фармкомпании Celgene. И этот леналидомид наше государство закупает на 7–9 млрд рублей в год.

Онкобольные не смогут лечиться в других регионах

— Как сейчас обстоят дела с обеспеченностью онкопрепаратами?

— Они продолжают исчезать по той же совокупности причин, о которой мы говорили. Вообще, по степени вредительства в онкологии 2020 год превзошел абсолютно все остальные. 

Первое, исчезло максимальное количество препаратов. Второе, еще хуже — обсуждают новый порядок оказания медицинской помощи, по которому люди с онкологическими заболеваниями не смогут выбирать, где лечиться, а будут это делать только там, где им скажут региональные чиновники. Если утвердят такой порядок, это будет самое плохое, что происходило с онкологией за последние годы.

— Это приказ Минздрава о новом порядке оказания онкологической помощи. Он уже официально опубликован?  

— Приказ проходил общественное обсуждение. Поднялся такой не особо громкий вой. Его убрали, сейчас вывесили опять, и там ноль изменений, касающихся закрепления людей за медучреждениями. В общем, конечно, это катастрофа будет, если все так останется. Пациенты не смогут выбрать себе клинику. 

— Но это же незаконно. Пациент имеет право выбирать, где лечиться.

— Сделано это, видимо, для того, чтобы полностью контролировать денежные потоки территориальных фондов ОМС. Так как неудобно, когда человек из одного региона лечится в другом. Регион лишается денег, которые идут за ним по системе ОМС. 

Чиновники должны администрировать бюджетные деньги в интересах людей. Они, я думаю, перепутали себя с кем-то, они решили, что деньги их, после того как они попадают в бюджет ОМС. Никто им не может напомнить, что это совсем не так. Сейчас нужно как можно больше внимания привлекать к этому вредительству.

— Как должна быть организована маршрутизация пациентов с онкологией?

— Надо дать людям возможность идти к тем врачам, к которым они хотят, если их клиники работают в системе ОМС. Если вы считаете, что врач, про которого вы прочитали в интернете, поспрашивали рекомендации, вам подходит, но при этом находится во Владимире, а в Москве нет нужного вам специалиста — вы сами поедете во Владимир, и за вами пойдут деньги по ОМС.

В итоге что получится? Одна больница будет переполнена, другая пустая. Это и называется конкуренция. Пустой больнице придется конкурировать за пациентов. Обучать врачей, вкладывать в оборудование. 

Выбор пациента и должен повышать качество онкологической помощи. Если он этого выбора сделать не сможет, о каком повышении качества может идти речь?

— Приказ касается только взрослых.

— Я хотел бы напомнить, что в целом детская онкология — это капля в море по сравнению со взрослой онкологией. Я работал и там, и там, и жить хотят одинаково все, и дети, и взрослые.

— Вы сказали, что очень много препаратов исчезло в этом году. Это пандемия так повлияла?

— Кризис ничего нового с собой не приносит, он лишь ускоряет те деструктивные процессы, которые были раньше. И наоборот, активизирует те позитивные процессы, которые тоже были до этого. 

Та массовая деструкция, которую производит наше медицинское управление, катализировалась и развивается с тройной скоростью.

Желание контролировать чужие деньги и распоряжаться ими — это все, к сожалению, ускорилось катастрофически.

— Врачи говорят об этом?

— Сейчас начали затыкать всем рты, это следующий пласт. Затыкать рты стали с двух сторон. Первое, через распоряжение Минздрава, чтобы врачи не высказывались. Второе, действия Следственного комитета. У меня уже двух знакомых врачей дернули в Следственный комитет из-за публикаций в прессе. Я думаю, что вполне вероятно после этой нашей публикации меня это тоже может ждать, потому что это началось не так давно, месяца два как. Проверки совершения преступления. Российский вариант fake news. Теперь высказывание — это преступление.

— Вашими коллегами заинтересовался Следственный комитет после высказываний о ковиде?

— Да, это высказывания касательно ковида, но нигде в законодательстве не написано, что ковид является единственной темой для фейк-ньюз. Понятно, что ковид у них в топе внимания.

Позитивные изменения

— Частные услуги включены в ОМС. Пациент может получить лечение в частной клинике по полису, если государственные недоступны?

— Частные клиники сейчас в тяжелом положении, работать по ОМС удается не всем. Иногда им просто не платят. Мне известны случаи уголовного преследования.

Например, случай с клиникой «Гармония», они лечили людей по ОМС очень много, потом выяснилось, что там возбудили уголовные дела на руководителей. Обвиняют их в том, что они лечили мертвые души. Я не суд, я не могу сказать, что они не лечили мертвых душ. Но я точно знаю, что очень много людей благодаря им получали очень хорошую терапию бесплатно.

— Что-то позитивное в медицинской онкологической помощи вообще происходит?

— Что пациенту надо? Пациенту надо три вещи: как можно дольше жить, выздороветь, если возможно; второе, чтобы у него было меньше осложнений; третье, чтобы ему было легко — помощь оставалась доступной, быстрой и по возможности с максимальным сохранением привычной жизни. 

Позитивное изменение за последние годы — как государственные, так и частные клиники вложились в оборудование. Я сейчас говорю не только про Москву. Если раньше, лет десять назад, нельзя было увидеть выписку из региона с КТ и МРТ, сейчас это диагностическое оборудование доступно в поликлинике, другой вопрос, какого качества. 

Появилась ПЭТ/КТ — позитронно-эмиссионная томография — ее назначают, когда надо и когда не надо, второе случается чаще. Стали доступны новые линейные ускорители. Раньше были страшные советские машины. Какие-то частные клиники начали лечить людей по ОМС. Это было очень хорошо. 

— Что сейчас происходит в лечении онкологии нового, что нам пока недоступно?

— Нам пока недоступно самое главное — разумный подход к организации онкологической помощи. Есть техника, а лекарства, если не разрушать рынок, тоже будут. Знаете сказку про программистов? Волк разрушает домик, который поросята строят быстрее, чем волк разрушает. У нас волк проворнее. Поросята пытаются восстановить.

Как пандемия повлияла на доступность лечения

— Если говорить о ковиде и онкологии, были опасения, что из-за сложностей в получении онкологического лечения во время пандемии вырастет смертность от рака. Появилась ли какая-то статистика?

— У меня нет данных для того, чтобы я мог аргументированно показать, что смертность растет. И потом еще рано делать такие выводы. Через полгода-год ситуация станет очевидной. Будет конкретная зарубежная статистика и наша. 

Но я вижу, что многие люди, мои пациенты, которые ко мне обращаются, они не могут получить своевременно онкологическую помощь.

— Их не госпитализируют?

— Их не госпитализируют, увеличиваются очереди, увеличивается время выполнения исследований. У человека рак легких, он хочет сделать КТ, но ему надо очень долго ждать. И теперь это не только бесплатной медицины касается, а вообще всей системы. Человек хочет сделать за деньги, но негде, потому что все КТ легких при подозрении на ковид делают. В частных клиниках тоже очередь. 

Да, ухудшается доступность медицинской помощи — это то, что я вижу по отдельным историям. Сейчас, в связи со второй волной, ситуация будет ухудшаться. Люди не могут вовремя сделать анализы, попасть на госпитализацию, время ожидания амбулаторной консультации увеличивается.

— О том, как ковид влияет на течение онкологии, есть данные?

— Да, естественно, ковид — это дополнительный слой риска для онкологических больных. Если ты болеешь ковидом, а тебе надо, например, делать химиотерапию, то… лучше сначала, чтобы прошел ковид.

— Для каких видов рака наиболее опасно это сочетание?

— Естественно, для тех, которые дыхательную систему затрагивают. Для тех, у кого интенсивная химиотерапия, которая сама по себе может приводить к пневмониям и ослаблению иммунитета.

— Как пандемия повлияла на онкологию в мире, на методы ее лечения? Уже было время принять какие-то новые решения о рутинных процедурах лечения. Что изменилось у них и что изменилось у нас?

— У нас в институте была военная кафедра, и никто не знал, зачем она. А там учили делать медицинскую сортировку. Условно, медицинский пункт полка развертывается, и первое, что там делается, — медицинская сортировка: этот вроде бы умер, этот вроде бы жив, но умрет; этот жив, но тяжело ранен, еще есть шанс и будем лечить; этот легко ранен — «иди отдыхай». Эта медицинская сортировка вошла в жизнь всего мира сейчас. 

То есть иногда она шла по жесткому сценарию в Италии в марте, когда «пожилых не будем госпитализировать, все равно умрут», вот это был ужас, который никто не ожидал в цивилизованной Европе.

В целом сейчас в онкологии, например, все методические рекомендации дополнены некой сортировкой людей по тому, насколько быстро нужно выполнить определенное вмешательство. Например, какой-нибудь малоагрессивный рак простаты, который раньше схватили бы и прооперировали, не оперируют, говорят: «Сейчас ковид. Это риски». 

Если приходит пожилой человек с сопутствующими заболеваниями, ему говорят: «Вы от рака сейчас точно не умрете, а если вы в больнице заразитесь ковидом, это гарантия, поэтому операцию откладываем». Раньше такого не было — этому мы операцию откладываем, этому наблюдаться после проведенного лечения не надо… Элементы военной медицинской сортировки сейчас вошли в рутинную практику лечения не только онкологии.

— Среди ваших знакомых врачей много человек заразились?

— Много. И некоторые погибли. Например, Григорий Федорук, вы писали об этом на «Правмире». Он был прекрасный хирург-ортопед, мы с ним общались много лет. Да, есть врачи, которых я лично знал, и они погибли.

Источник: Правмир

Онкологи и кардиологи советуют, что делать их пациентам во время пандемии

Люди в очереди в поликлинике

Как действовать, чтобы в условиях пандемии COVID-19 не запустить онкологическое или сердечно-сосудистое заболевание.

Пациенты боятся посещать поликлиники

Смертность от сердечно-сосудистых заболеваний с января по октябрь 2020 года выросла на 25%, сообщил на пресс-конференции в ТАСС ведущий научный сотрудник НМИЦ кардиологии Минздрава РФ Роман Шахнович.

Один из факторов, повлиявших на рост смертности в нынешнем году, – боязнь посещения поликлиник, отметил в интервью «Известиям» генеральный директор НМИЦ им. В.А.Алмазова, академик РАН Евгений Шляхто.

Стало ли больше пациентов с запущенными онкологическими заболеваниями из-за того, что люди опасаются обращаться к врачам? Такие статистические данные пока не публиковались.

По личным наблюдениям профессора Александра Кочаткова, заведующего отделением общей онкологии, колопроктологии КБ №1 ГК МЕДСИ в Отрадном, количество пациентов с распространенными формами рака не увеличилось.

«Но я слышал мнение коллег, которые занимаются онкогематологией, – добавил врач в интервью “Милосердию.ru”. – Их опыт достаточно негативен. 

У 37% больных была отложена терапия гематологического заболевания на срок от трех до двенадцати недель. В течение первых трех месяцев наблюдения случаи прогрессирования или рецидива (возвращения) основного заболевания зарегистрированы у 11% больных».

Он советует не откладывать общение со специалистами, но консультироваться с ними, по возможности, дистанционно. При этом надо учитывать, что по закону, врач может устанавливать диагноз и назначать лечение только очно. 

На «телемедицинском» приеме можно лишь корректировать назначения и принимать решения о необходимости очного осмотра.

«Пациент не может самостоятельно оценить, насколько опасно его состояние. Для этого существует врач, – подчеркнул Михаил Ласков,онколог, гематолог, руководитель «Клиники доктора Ласкова» в интервью “Милосердию.ru”. – Если что-то беспокоит, например, появилась какая-то шишка на теле, лучше всего обратиться к хорошему врачу общей практики или терапевту. Только он сможет понять, что делать дальше. Нет такого симптома, который на 100% показал бы, что у человека рак».

«Продолжить прием лекарств, назначенных кардиологом»

Россия. Омск. Жители города во время посещения поликлиники при Городской больнице №2. В связи с пандемией коронавируса увеличилось количество обращений граждан в медицинские учреждения. Фото Евгений Софийчук/ТАСС

Людям с сердечно-сосудистыми заболеваниями, которые опасаются идти к врачу и предпочитают оставаться в самоизоляции, нужно обращать внимание на новые симптомы. «Если появились жалобы, с которыми пациент ранее к доктору не обращался, лучше все-таки проконсультироваться, – советует Дарья Новикова, врач-кардиолог Клинико-диагностического центра МЕДСИ в Грохольском переулке. – Зачастую человек может считать, что у него одно заболевание, а на самом деле развивается совершенно другое».

Она тоже считает, что в условиях пандемии имеет смысл консультироваться с врачами дистанционно. (Когда есть такая возможность: у МЕДСИ есть эта услуга, а вот московский городской телемедицинский центр консультирует лишь пациентов с COVID-19).

«Если новых симптомов нет, пациент ранее посещал врача, у него есть установленный кардиологический диагноз, назначена терапия, то нужно и дальше следовать рекомендациям своего доктора, – добавила она в интервью “Милосердию.ru”. – Препараты, которые мы назначаем, влияют на медицинский прогноз, на продолжительность и качество жизни. Их регулярное применение обязательно».

Ранее высказывались предположения, что некоторые из препаратов, назначаемых кардиологами, могут приводить к риску более тяжелого течения COVID-19. 

На Европейском кардиологическом конгрессе в сентябре были представлены убедительные доказательства, что пользы от прекращения терапии нет, и все прежние рекомендации должны оставаться в силе, 

сообщила в интервью интернет-порталу «Доктор Питер» Светлана Виллевальде, заведующая кафедрой кардиологии НМИЦ им. Алмазова.

«Не все опухоли агрессивны»

Опухолевые клетки рака молочной железы в окуляре микроскопа. Фото Егор Алеев/ТАСС

Пациенты с онкологическими заболеваниями должны соблюдать как общие, так и особые меры предосторожности. Общие – это маска и сокращение контактов. Особые – это перенесение в некоторых случаях обследования или лечения на более поздние сроки.

«Только что выявленный неагрессивный рак простаты можно и не бросаться сразу лечить. 

Другой пример: женщина с раком молочной железы окончила лечение два года назад и теперь раз в год делает маммографию. В этом случае, если нет никаких симптомов рецидива, обследоваться можно и после эпидемии», – пояснил Михаил Ласков.

Александр Кочатков дает следующие советы:

  • по возможности, проводить консультации со специалистами заочно: по телефону, через медицинские приложения, по электронной почте;
  • попросить врача помочь в составлении такого графика обследований, который позволил бы сократить число посещений медицинских учреждений;
  • обсудить с врачом риски своего заболевания: не все опухоли очень агрессивны, иногда лечение можно немного отсрочить или сделать в нем паузу, продолжая наблюдаться у онколога;
  • попросить врача выработать по возможности тактику лечения, совместимую с самоизоляцией: например, перейти на домашний прием таблеток вместо использования инвазивных методов, требующих госпитализации;
  • уточнить риски послеоперационных осложнений при необходимости операции, отдельное внимание во время консультации уделить сопутствующим заболеваниям;
  • расспросить о возможностях предоперационной химиотерапии, если онколог сказал, что заболевание имеет высокий риск.

Ни в коем случае нельзя приходить на прием к онкологу с симптомами COVID-19 (кашель, температура и т.п.), добавил Александр Кочатков. «В очереди у кабинета будут ожидать приема другие пациенты с онкологическими заболеваниями. Тем самым вы подвергните таких же пациентов опасности заражения!» – сказал он.

«Основная рекомендация – пользоваться здравым смыслом, – подчеркнул врач. – Принимать взвешенные решения, иметь конструктивную жизненную позицию. Выполнять рекомендации специалистов».

Рисков от диспансеризации больше, чем пользы

В отделении лучевой терапии Московского международного онкологического центра. Фото Михаил Джапаридзе/ТАСС

В октябре и в начале ноября во многих регионах вновь было приостановлено оказание плановой медицинской помощи и проведение диспансеризаций.

Например, в Ростовской области перестали проводить диспансеризацию лиц старше 65 лет и граждан, имеющих хронические заболевания. Людям оказывают плановую медицинскую помощь только в том случае, если промедление создает угрозу для их жизни и здоровья, передаетместное издание.

В Новосибирской области оказание плановой медицинской помощи остановили со 2 ноября. Ограничения не коснулись пациентов с онкологическими и сердечно-сосудистыми заболеваниями, а также с диабетом, пишет «Новосибирск онлайн». 

В Тюменской области с 19 октября прекращен амбулаторный прием «узкими специалистами», а в стационарах переносятся на более поздний срок плановые госпитализации и операции, сообщил региональный департамент здравоохранения. Исключение делается лишь для пациентов с травмами, кардиологическими, онкологическими и гематологическими заболеваниями.

Однако лечить рак можно лишь тогда, когда он диагностирован. Приостановка диспансеризации приводит к снижению числа выявляемых онкобольных, отметил еще в конце апреля главный внештатный онколог Минздрава РФ, академик РАН Андрей Каприн в интервью «МК».

По мнению Михаила Ласкова, в условиях распространения коронавирусной инфекции рисков от диспансеризации больше, чем пользы. «Медицинские учреждения – это действительно одно из основных мест, где можно заразиться COVID-19», – отметил он.  

В то же время, «если появились грозные симптомы заболевания, например, кровь в кале, запоры или вздутие живота, желтушность склер и кожного покрова, необходимо обращаться к врачу незамедлительно, – сказал Александр Кочатков. – К счастью, в России не прекращены коммуникации между регионами и городами. Найти клинику, где окажут помощь, вполне возможно. Нужно только немного оглядеться».

По наблюдениям других врачей, в апреле-июне этого года некоторые пациенты отказывались от посещения иногородних клиник из-за двухнедельного карантина, введенного в ряде регионов.

Пройдя обследование в Москве и вернувшись домой, житель, допустим, Кемеровской, Свердловской или Брянской области должен был две недели соблюдать самоизоляцию: он не мог работать, ходить по аптекам, магазинам и т.п. В октябре такие правила продолжали действовать, в частности, на Ставрополье, в Ненецком АО.

Если клинику перепрофилировали, пациенту придется ждать

В период пандемии оформление направлений на обследования, а также талонов на высокотехнологичную медицинскую помощь (ВМП) нередко замедляется из-за того, что многие медики и служащие департаментов здравоохранения сами болеют или соблюдают карантин после контакта с заболевшим.

Например, по данным на 19 октября, в Тюменской области на больничном находились около 30% сотрудников медицинских учреждений.

Многие медицинские центры и больницы перепрофилируются на лечение COVID-19. Даже в тех клиниках, которые продолжают принимать пациентов с хроническими заболеваниями, часть персонала «перебрасывают» на борьбу с коронавирусной инфекцией.

Так происходит в Пермском крае, где с 27 октября некоторые отделения больниц занимаются исключительно пациентами с COVID-19, пневмонией и ОРВИ (по информации местного издания). В Москве на лечение коронавирусной инфекции ранее перепрофилировали 37 федеральных, городских и частных стационаров.

В экстренных ситуациях пациентов госпитализируют в любом случае, уверена Дарья Новикова. А вот если человек хочет получить плановую помощь в определенном стационаре, который временно перепрофилирован под COVID-19, ему придется подождать. 

Даже если он попробует получить направление в другую клинику, он окажется в очереди на госпитализацию, где предпочтение будут отдавать тем людям, у которых болезнь протекает более тяжело, отметила она.

«Страховая компания обязана защищать права пациента»

Если человек нуждается в срочном лечении, он вынужден постоянно преодолевать какие-то препятствия. Взял направление на госпитализацию – больницу перепрофилировали, и нужно оформлять направление в другое учреждение. Начал проходить обследования перед операцией – приходится долго ждать своей очереди, потому что теперь меньше поликлиник и врачей занимаются «плановыми» пациентами.

Есть ли способы получить медицинскую помощь быстрее?

Варианта два, сказал Михаил Ласков. Первый – выбрать частную клинику и лечиться за деньги. Второй – обратиться в страховую компанию, которая выдала полис ОМС. Представители таких компаний в регионах обязаны следить, чтобы застрахованным лицам предоставлялось лечение в рамках полиса.

Они должны защищать права своих клиентов, это их работа, подчеркнул Михаил Ласков. Люди часто жалуются в прокуратуру, территориальные органы Росздравнадзора, местные департаменты здравоохранения.

Впрочем, в ходе «борьбы с системой» человек может получить не тот результат, который ему нужен на самом деле, считает Михаил Ласков. «Я часто слышу жалобу: “Меня не кладут в больницу”. Но на самом деле многим пациентам гораздо больше подходят дневные стационары или амбулаторные обследования, – сказал он. – Допустим, пожилой человек в случае госпитализации может подхватить внутрибольничную инфекцию, или дезориентироваться в незнакомом месте, упасть, получить травму. Больница – небезопасное место».

Вместо жалоб в надзорные органы лучше получить качественную консультацию у платного специалиста, добавил Михаил Ласков.

Тест на COVID-19: лишние хлопоты или гарантия безопасности

Фото Сергей Савостьянов/ТАСС

Результаты ПЦР-теста на COVID-19 стали дополнительным документом, который необходим при госпитализации в любое медицинское учреждение.

«Для медикаментозного лечения злокачественных новообразований используются сильнодействующие химиопрепараты, которые снижают иммунитет. А развитие пневмонии чревато серьезными осложнениями при проведении хирургических вмешательств. Из-за этого совмещать лечение от коронавируса и онкозаболевания не рекомендуется.

В таком случае сначала больного лечат инфекционисты, и после купирования симптомов коронавируса мы возвращаемся к лечению злокачественного новообразования», – объяснил в интервью «КП» в конце октября Александр Лисутин, заместитель главврача НМИЦ онкологии (Ростов-на-Дону).

Тест на коронавирус перед госпитализацией – это только дополнительные хлопоты и расходы для пациентов, считает Михаил Ласков.

«Предположим, тест сделали за три дня до стационара. А на следующий день человек заразился. Есть ли смысл в таком анализе? Тем более, его точность составляет не более 70%», – отметил он.

Александр Кочатков считает обследование на коронавирус необходимым перед началом лечения онкологических пациентов, тем более перед госпитализацией.

«Человек должен быть уверен, что у его соседей по палате и у других людей, с которыми он потенциально может встретиться в отделении, есть два отрицательных мазка на COVID-19 и отсутствуют признаки вирусной пневмонии по КТ.

Я бы на месте пациента однозначно сделал выбор в пользу клиники с наиболее жесткими правилами эпидемиологической безопасности», – сказал он.

«Тест на COVID-19 при госпитализации нужен для того, чтобы инфекция не попала в клинику, – пояснила Дарья Новикова. – Если в отделении заразится большая группа пациентов и врачи, которые там работают, эта проблема будет несопоставима с затратами времени и сил на сдачу анализа ПЦР одним человеком».

По правилам плановой госпитализации, утвержденным Минздравом летом этого года, больницы должны обеспечивать поступающих пациентов консультацией терапевта (или педиатра), бесконтактной термометрией, пульсоксиметрией (определение степени насыщения крови кислородом), а при необходимости – обзорной рентгенографией или компьютерной томографией легких.

Источник: Милосердие.ру

Где онко, там и рвется

О катастрофической нехватке онкологических препаратов как для взрослых, так и для детей сообщили руководству страны представители трех десятков благотворительных фондов. В открытом письме они указали, что из медучреждений исчезли «базовые» лекарства, которые используются для основной терапии наиболее распространенных заболеваний. Авторы письма, а также опрошенные “Ъ” эксперты связывают сложившуюся ситуацию с многолетней политикой государства по поддержке отечественных производителей. Однако в Минздраве винят в сложившейся ситуации пандемию и рост цен на фармсубстанции.

Благотворительные фонды, оказывающие помощь пациентам с онкозаболеваниями, направили президенту РФ Владимиру Путину, главе Совфеда Валентине Матвиенко, председателю Госдумы Вячеславу Володину и премьеру Михаилу Мишустину открытое письмо, где констатируют: «В России сложилась катастрофическая ситуация с лекарствами для лечения онкологических больных, в том числе детей». Они привели данные, согласно которым медучреждения сообщают о «критической нехватке 26 незаменимых противоопухолевых препаратов». Главный детский онколог-гематолог Минздрава Александр Румянцев уточнил, что исчезли «не дорогостоящие инновационные препараты, а недорогие лекарства, которые уже десятки лет составляют основу лечения онкобольных». 

Если срочные действия не будут предприняты, нехватка лекарств уже в самое ближайшее время приведет к гибели тысяч людей»,— предупреждают главу государства.

В последние недели фонды фиксируют рост числа обращений от родителей, чьи дети не могут начать или продолжить лечение из-за дефицита препаратов, констатируют авторы обращения. Так, на сайте Change.org появилась петиция родителей пациентов детского отделения Московского областного онкодиспансера, где закончился препарат винкристин (входит в список жизненно необходимых, применяется при лечении лейкоза, лимфомы и различных опухолях органов). «По словам медиков, такая ситуация по всей стране»,— говорят авторы петиции. Они полагают, что «правительство “немного перегнуло” со своими играми в импортозамещение и оставило на всю страну один завод, производящий это лекарство». Родители сообщают, что в аптеках препарат закончился, но до последнего времени его помогали доставать благотворительные фонды, «теперь запасы исчерпаны»: «Родителям остается только одно — выкупать препарат за границей». Однако из-за расходов при перевозке его цена вырастает до 5 тыс. руб. за ампулу, тогда как в госзакупках винкристин российского производства стоит до 200 руб.

Онколог Михаил Ласков подтвердил “Ъ”, что исчезают препараты, «которые нужны почти всегда»: «Это длится достаточно давно. И если сначала исчезали просто импортные препараты, то сейчас исчезают препараты, которые используются часто, для лечения наиболее распространенных заболеваний, для базовой терапии, и их сложно заменить». Он также отметил, что, когда родители будут пытаться ввезти препараты, которых сейчас не хватает, из-за границы, им придется «принять на себя криминальные риски»: «Так как все эти препараты зарегистрированы в России, то ввозить их можно только через официальных дистрибуторов».

Родители пациентов отделения химиотерапии и комбинированного лечения опухолей Санкт-Петербургского клинического научно-практического центра специализированных видов медпомощи заявили об исчезновении этопозида и даунорубицина, которые также являются базовыми препаратами для лечения. «Схожая ситуация и в детском онкологическом отделении Новосибирской клинической центральной районной больницы,— отмечается в письме.— Нам сообщают, что винкристина и этопозида нет в больницах Брянской, Свердловской, Волгоградской, Мурманской, Тамбовской, Тульской, Ульяновской, Тюменской, Челябинской, Калининградской, Ростовской и других областей, Алтайского и Хабаровского краев». Благотворительные фонды обращают внимание, что «производство этопозида за первые восемь месяцев 2020 года в 20 раз меньше, чем за 2019 год (падение с 278 тыс. упаковок до 13,7 тыс.), винкристина — в четыре с лишним раза, метотрексата — в два раза»: 

Кроме того, наш анализ Единой информационной системы в сфере госзакупок по этопозиду показал, что в этом году более 75% заявок на закупку этого препарата остались без предложения».

«Несовершенство системы государственного регулирования фармацевтического рынка, включая закон “третий лишний” (когда тендер не может выиграть зарубежный производитель при двух заявках от российских компаний.— “Ъ”) и правила формирования цен на лекарства, уже привело к частичному или полному уходу из России целого ряда препаратов как отечественного, так и зарубежного производства»,— заявляют представители фондов. Они просят принять экстренные меры и организовать срочную централизованную госзакупку по дефицитным препаратам, а также «нормализовать рынок лекарственного обеспечения»: «Возможными мерами здесь могли бы быть пересмотр порядка формирования начальной минимальной цены контракта и отмена правила “третий лишний” для препаратов онкологического и гематологического профиля». «Если же срочные действия не будут предприняты, возникшая нехватка лекарств уже в самое ближайшее время приведет к гибели тысяч людей»,— предупреждают главу государства.

Онколог Алексей Масчан в разговоре с “Ъ” поддержал выводы авторов обращения, что причиной кризиса является «продавливание приоритета отечественной фармы, основываясь только на ура-патриотизме», «без понимания, что российские производители не могут произвести нужного количества препаратов»: «И если в прошлом году ситуация была просто очень плоха, но дефицит препаратов только намечался, сейчас же он фиксируется по всему фронту». Он также отметил, что отмена правила «третий лишний» вряд ли исправит ситуацию: «Это бесполезно, когда зарубежные компании ушли с российского рынка. И когда регистрационные разрешения исчезают, то препараты автоматически исчезают и дальше будут исчезать». Он отметил, что не хватает не только детских, но и взрослых онкопрепаратов: «Просто к детям больше внимания». Эксперты в фармацевтической отрасли на условиях анонимности отметили, что лекарственный кризис препаратов, указанных в письме благотворительных фондов, вызван тем, что в России «непонятен спрос» на препараты и существует «жесткое ценовое регулирование»: 

Зарубежные производители потихоньку уходили с этого рынка, и рано или поздно это должно было закончиться тем, что на рынке никого не останется. Ровно это и произошло. Остались единицы».

В благотворительном фонде AdVita напомнили, что «с середины 2019 года ситуация стала ухудшаться и к концу 2020 года превратилась в катастрофическую». «Основной пул решений, который влияет на рынок лекарственных средств, находится на стороне Минпромторга и ФАС: у них нет задачи вылечить людей, а есть задачи “поднять отечественную фарму” и “побороться с коррупцией”,— заявила член правления фонда AdVita Елена Грачева.— Поэтому в приоритете экономические (безусловно, очень важные), а не медицинские цели и задачи». «Важно понимать, что принятые ранее решения правительства насчет дефицита лекарственных средств никак не помогли исправить ситуацию,— уточнила директор благотворительного Фонда Константина Хабенского Алена Мешкова.— Мы считаем, что нужны решительные меры, чтобы сбалансировать спрос и предложение в кратчайшие сроки».

В фонде «Подари жизнь» напомнили, что 22 октября в Минздраве сообщили о возобновлении производства винкристина компанией «Верофарм», которая ранее отозвала из обращения (в частности, в связи с обнаружением примесей) более 100 серийных партий противоопухолевых лекарств. Тогда же в НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина сообщили, что филиал «Наукопрофи» начинает производство дополнительных объемов препарата винкристин, что ранее было невозможно из-за отсутствия сырья. Минздрав же подготовил проект постановления правительства о регулировании цен на жизненно важные лекарства, нехватка которых образовалась из-за низкой зарегистрированной предельной отпускной цены. «В перспективе эта мера должна снизить риск лекарственного коллапса,— заявили в фонде.— Однако беспокойство остается. Глубокий дефицит лекарств сложился уже сейчас, обсуждение проекта постановления будет длиться до 17 ноября, а нормализация рынка — дело не мгновенное». Кроме того, «в ситуации с винкристином принятых мер может оказаться недостаточно» и «неясна ситуация с другими препаратами». Отметим, что опрошенные “Ъ” эксперты в фармотрасли полагают, что договоренность о возобновлении производства винкристина с «Верофармом» «исправит ситуацию лишь ненадолго»: «Необходимо изменение системы».

В Минздраве в ответ на запрос “Ъ” сообщили, что ситуация в ведомстве «находится на контроле»: «В целях реагирования на возникновение проблем с лекарственным обеспечением пациентов Минздрав России собирает информацию о текущей потребности регионов для оперативной поставки в наиболее проблемные субъекты». В Минздраве заявили, что «значительное влияние на лекобеспечение и ценообразование оказала пандемия новой коронавирусной инфекции, по причине которой произошел рост цен на фармсубстанции».

Автор: Валерия Мишина

Источник: КоммерсантЪ